Сумирэ прищурилась и посмотрела на меня.

- Что-то я не совсем поняла твою очередную метафору. То есть тебе было бы очень одиноко без меня?

- Ну, в общем, да, - сказал я.

Сумирэ положила голову мне на плечо. Ее волосы были зачесаны назад и собраны на затылке заколкой. Открывшиеся уши были маленькими, прелестными. Столь прекрасными, что, казалось, они только что появились на свет. Нежные, легкоранимые уши. Я чувствовал кожей ее дыхание. На Сумирэ были маленькие розовые шорты и выцветшая синяя майка, сквозь которую чуть виднелись соски. Едва уловимо пахло потом. Это запах ее пота, запах моего пота, два запаха, тонкими струйками сплетенные в один.

Мне хотелось стиснуть Сумирэ, потом - я еле себя сдерживал - взять и повалить ее здесь же на пол. Полная безнадёга, даже мне это было понятно. Ну повалю, а дальше-то что? Все равно ничего не получится.

Я начал задыхаться - показалось, что у меня внезапно сузилось поле зрения. Время не могло найти выхода и принялось топтаться на одном месте, круг за кругом. Нестерпимое желание восставало и твердело в моих штанах. Я страшно растерялся и смутился. Постарался хоть как-то собраться: впустил в легкие новую струю воздуха, закрыл глаза и в этой бесконечной темноте принялся медленно считать. В этот момент желание захлестнуло меня с такой силой, что на глазах выступили слезы.

- Я тоже тебя люблю, - сказала Сумирэ. - Больше всех в этом огромном мире.

- После Мюу, да?

- С Мюу все немного иначе.

- Как именно?

- Мое чувство к ней и то, как я отношусь к тебе, - все-таки разные вещи. То есть... м-м, как бы это лучше сказать?

- У нас - безнадежных, посредственных гетеросексуалов - есть очень удобное выражение, - сказал я. - В таких случаях мы обычно говорим: "У меня стоит".