И потом, я очень хотел как можно скорее остаться один на один со своим неуемным желанием, не втягивать больше Сумирэ - живого человека с плотью и кровью - во все это. Никакой уверенности, что я смогу все время контролировать себя, оставаясь рядом с нею, у меня не было. Я даже чувствовал, что есть некая критическая грань, за которой - все, я уже перестану быть собой. - Ну ладно. Тогда приглашаю тебя в самое ближайшее время. Нормальный, достойный ужин - скатерть, вино. Давай на следующей неделе? - будто мы уже прощались, предложила Сумирэ. - Ты освободи для меня время где-то в конце недели. Я ответил, что так и сделаю. Проходя мимо зеркала, я невольно бросил взгляд и увидел свое отражение. Оно было несколько странным. То есть само лицо, разумеется, было моим, но вот его выражение - не мое. Однако желания вернуться назад, чтобы лучше с этим разобраться, у меня не возникло. Сумирэ стояла у порога своего нового жилища, провожая меня. Даже - большая редкость! - помахала мне на прощание. А ужину - подобно множеству прекрасных обещаний в нашей жизни - так и не суждено было сбыться. В начале августа я получил от Сумирэ длинное письмо. 6 На конверте была наклеена большая, красочная итальянская марка. По штемпелю я понял, что письмо из Рима, но дату отправления разобрать не смог. В ют день, когда пришло письмо, я сначала отправился в Синдзюку, где не был довольно давно, купил несколько новых книг в "Кинокуния"<Синдзюку - район Токио, фактически является административным центром столичной префектуры. "Кинокуния" - один из крупнейших в Токио книжных магазинов.>, сходил в кино и посмотрел фильм Люка Бессона. Потом в пивной съел пиццу с анчоусами и выпил среднюю кружку темного пива. После чего сел в вагон на линии Тюо, успев проскочить до часа пик, и до своей станции читал одну из только что купленных книг. Я собирался приготовить себе какой-нибудь простой ужин и посмотреть по телевизору футбол. Идеальный способ проводить летний отпуск. Жара, одиночество, свобода.