Сумирэ взяла в руку бокал, и. подражая Мюу, внимательно сделала один глоток, задержала вино на языке и только потом дала ему стечь вниз по стенкам горла. Еще чуть-чуть во рту оставалось чудесное послевкусие, но - всего несколько секунд, а затем бесследно пропало, как летним утром испаряется роса с листвы. Язык снова приготовился насладиться следующим кусочком пищи. Каждый раз, когда они вместе ели и беседовали, Сумирэ узнавала что-то новое для себя и очень искренне удивлялась: сколько на самом деле существует всего на белом свете, о чем она не имеет ни малейшего понятия.
- Мне раньше никогда не хотелось быть на кого-то похожей, - однажды решительно призналась Сумирэ - скорее всего, от вина: в тот раз она выпила чуть больше обычного. - Но сейчас я часто думаю: "Если бы я могла быть такой, как вы... Как было бы хорошо".
Мюу на секунду перестала дышать. Затем, словно опомнившись, взяла бокал и поднесла его к губам. Луч света упал на ее лицо, и на мгновение зрачки ее окрасились в глубокий темно-пурпурный цвет вина. Изысканная легкость, свойственная этому лицу, куда-то исчезла.
- Да, наверное, тебе этого не понять... - поставив бокал, тихо сказала Мюу. - Та, что сидит перед тобой, - ненастоящая я. Четырнадцать лет назад от меня настоящей осталась лишь половина. Как было бы хорошо, если бы мы встретились тогда. Я была еще настоящей, целой. Теперь что говорить об этом - поздно, ничего не изменишь.
Сумирэ просто лишилась дара речи. Ей бы сразу спросить, что случилось четырнадцать лет назад? Почему - "половина"? Какая такая "половина"? Вопросы рвались наружу сами собой. А она не спросила. Так что после этого загадочного признания ее стало тянуть к Мюу еще больше. "Какая странная", - думала о ней Сумирэ.
|