Мужчина, пришедший за ключом, так и удалился ни с чем, недовольно ворча себе что-то под нос.

- Ну все. Хватит, - повернувшись к нам, сухо и по-деловому произнес старший охранник Накамура. - Всем спасибо. На этом закончим. Остальное - под вашу личную ответственность и ответственность матери ребенка. Однако если подобное повторится еще раз, тогда уж не обессудьте, больше он так легко не отделается. Надеюсь, вы меня правильно поняли. Мне лично - никакого интереса, чтобы у него были проблемы, но работа есть работа.

Подруга согласно кивнула, я тоже кивнул. Морковка, казалось, вообще ничего не слышал. Я встал, они оба тоже медленно, устало последовали моему примеру.

- Да, вот еще что, напоследок, - все так же, сидя, произнес старший охранник, посмотрев на меня. - Может, это и невежливо с моей стороны, но все-таки скажу. Вот смотрю я на вас и чувствую: есть в вас что-то, и мне оно не по душе. Молодой, высокий, загорелый, производите приятное впечатление, рассуждаете убедительно. Говорите все правильно - не к чему придраться. Наверняка и родители учеников к вам хорошо относятся. Но как бы это сказать... Только вы вошли, меня сразу же что-то в вас задело. Что именно - сам не пойму. Нет, ничего личного здесь нет. Вы уж, пожалуйста, не обижайтесь. Просто что-то меня беспокоит, и все. Даже самому интересно, что вообще это может быть?

- А можно мне тоже задать вам личный вопрос? - спросил я.

- Да ради бога, любой.

- Если люди не равны, то вы сами какое место среди них занимаете?

Старший охранник Накамура глубоко затянулся, покачал головой и стал медленно выпускать дым. С таким лицом, будто сейчас он начнет навязывать всем свое мнение.

- Не знаю. Но вы не волнуйтесь. В любом случае у нас с вами, учитель, места разные.

Ее красная "тойота-селика" была припаркована на стоянке супермаркета. Я отозвал подругу в сторону, чтобы мальчик не слышал, и спросил:

- Ты не могла бы вернуться одна? Я хотел бы немного поговорить с ним наедине. А потом провожу его домой.