Я вижу сны. Иногда мне кажется, что это - единственное правильное занятие на свете. "Видеть сны, жить в мире снов", как писала Сумирэ. Правда, это не длится долго. В какой-то момент приходит пробуждение и возвращает меня обратно.

Я просыпаюсь в три часа ночи, включаю свет, сажусь в кровати и смотрю на телефон у подушки. Представляю себе Сумирэ в будке: вот она закуривает сигарету и нажимает на кнопки аппарата - набирает мой номер. Волосы всклокочены, мужской пиджак в елочку слишком велик, носки надеты не на ту ногу. Она хмурится, иногда закашливается от дыма. Ей не сразу удается справиться с номером и набрать его правильно до последней цифры. Но у нее в голове засело такое, что - кровь из носу - нужно непременно обсудить со мной. И мы будем болтать долго-долго, но так и не переговорим обо всем до самого утра. Например, о различии между "символом" и "знаком". У телефона такой вид, будто он вот-вот зазвонит. Но он не звонит. Я лежу и, не отрываясь, бесконечно долго смотрю на молчащий аппарат.

Но однажды раздается звонок. Телефон действительно принимается звонить прямо у меня на глазах, сотрясая воздух реального мира. Я тут же хватаю трубку.

- Алло.

- Ну что, я вернулась, - говорит Сумирэ. Очень спокойно. Совершенно реально. - Ужас, что было, но я - непонятно. как - все же вернулась. Очень смахивает на гомеровскую "Одиссею", только сильно адаптированное издание - где-то на пятьдесят печатных знаков, не больше.

- Это хорошо, - произношу я. Мне все еще не верится. Я слышу ее голос. Это происходит на самом деле.

- Это хорошо? - повторяет за мной Сумирэ. Почти уверен - она хмурится. - Ты чего? Я с огромным трудом, можно сказать, кровью и потом вернулась, натерпелась всего через край и прошла через такое, что мало не покажется. Если начать рассказывать все по порядку, никакого времени не хватит, и вот я здесь - а тебе даже нечего мне сказать? Сейчас разревусь.